 |
| Тяжелый танк Т-35А на параде. Москва, Красная площадь, 1 мая 1934 года. |
Первые серийные машины Т-35 поступили в 5-й тяжелый танковый полк Резерва Главного Командования (РГК) в Харькове.
12 декабря 1935 года этот полк был развернут в 5-ю отдельную тяжелую танковую бригаду. Организационно она состояла из трех линейных танковых батальонов, одного учебного, батальона боевого обеспечения и других подразделений. Приказом Наркома обороны от 21 мая
1936 года бригаду выделили в Резерв Главного Командования. Она предназначалась для усиления стрелковых и танковых соединений при прорыве особо сильных и заблаговременно укрепленных позиций противника. В соответствии с этим назначением по специально разработанной АБТУ программе велось и обучение танкистов. Подготовка экипажей осуществлялась на специальных курсах, которыми руководили инженеры с ХПЗ. Кроме того, в 1936 году в Рязани при 3-й тяжелой танковой бригаде был создан учебный танковый батальон Т-35. «Hасчет боевого экипажа Т-35» по состоянию на 1936 год и обязанности его членов:
1) командир (старший лейтенант) - в башне №1 (главная), справа от орудия, ведет огонь из ДТ заряжает при помощи радиста орудие, командует танком;
2) помощник командира (лейтенант) - в башне №2 (передняя пушечная), ведет огонь из 45-мм орудия, является заместителем командира, отвечает за состояние всего вооружения танка, вне боя руководит подготовкой артиллеристов и пулеметчиков;
3) техник танковый младший (воентехник 2 ранга) - в отделении управления, управляет движением танка, отвечает за его техническое состояние, вне боя руководит подготовкой механиков-водителей и мотористов;
4) механик-водитель (старшина) - в башне №3 (передняя пулеметная) у пулемета, ведет огонь, обеспечивает уход за мотором, является заместителем водителя танка, отвечает за состояние вооружения башни №3;
5) командир артиллерийской башни №1 (младший командир взвода) - размешается слева от орудия, ведет огонь, отвечает за состояние вооружения башни;
6) командир башни №2 (отделенный командир) - справа от орудия, выполняет функции заряжающего, в случае убытия помощника командира танка ведет огонь из 45-мм пушки, отвечает за состояние вооружения башни №2;
7) командир башни №4, задняя пушечная, (отделенный командир) - у 45-мм орудия, ведет из него огонь, является заместителем командира башни №1, отвечает за состояние вооружения башни №4;
8) механик-водитель младший (отделенный командир) - в башне №4, справа от орудия, выполняет функции заряжающего, обеспечивает уход за ходовой частью машины;
9) командир пулеметной башни (отделенный командир) - в башне №5 (задняя пулеметная), ведет огонь из пулемета, отвечает за состояние вооружения башни №5;
10) радио-телеграфист старший (отделенный командир) - в башне №1, обслуживает радиостанцию, в бою помогает заряжать орудие;
11) механик-водитель старший (младший командир взвода) - находится вне танка, обеспечивает уход за трансмиссией и ходовой частью, является заместителем старшины - механика-водителя;
12) моторист (младший техник) - вне танка обеспечивает постоянный уход за мотором, его чистку и смазку.
12 декабря 1935 года этот полк был развернут в 5-ю отдельную тяжелую танковую бригаду. Организационно она состояла из трех линейных танковых батальонов, одного учебного, батальона боевого обеспечения и других подразделений. Приказом Наркома обороны от 21 мая
1936 года бригаду выделили в Резерв Главного Командования. Она предназначалась для усиления стрелковых и танковых соединений при прорыве особо сильных и заблаговременно укрепленных позиций противника. В соответствии с этим назначением по специально разработанной АБТУ программе велось и обучение танкистов. Подготовка экипажей осуществлялась на специальных курсах, которыми руководили инженеры с ХПЗ. Кроме того, в 1936 году в Рязани при 3-й тяжелой танковой бригаде был создан учебный танковый батальон Т-35. «Hасчет боевого экипажа Т-35» по состоянию на 1936 год и обязанности его членов:
1) командир (старший лейтенант) - в башне №1 (главная), справа от орудия, ведет огонь из ДТ заряжает при помощи радиста орудие, командует танком;
2) помощник командира (лейтенант) - в башне №2 (передняя пушечная), ведет огонь из 45-мм орудия, является заместителем командира, отвечает за состояние всего вооружения танка, вне боя руководит подготовкой артиллеристов и пулеметчиков;
3) техник танковый младший (воентехник 2 ранга) - в отделении управления, управляет движением танка, отвечает за его техническое состояние, вне боя руководит подготовкой механиков-водителей и мотористов;
4) механик-водитель (старшина) - в башне №3 (передняя пулеметная) у пулемета, ведет огонь, обеспечивает уход за мотором, является заместителем водителя танка, отвечает за состояние вооружения башни №3;
5) командир артиллерийской башни №1 (младший командир взвода) - размешается слева от орудия, ведет огонь, отвечает за состояние вооружения башни;
6) командир башни №2 (отделенный командир) - справа от орудия, выполняет функции заряжающего, в случае убытия помощника командира танка ведет огонь из 45-мм пушки, отвечает за состояние вооружения башни №2;
7) командир башни №4, задняя пушечная, (отделенный командир) - у 45-мм орудия, ведет из него огонь, является заместителем командира башни №1, отвечает за состояние вооружения башни №4;
8) механик-водитель младший (отделенный командир) - в башне №4, справа от орудия, выполняет функции заряжающего, обеспечивает уход за ходовой частью машины;
9) командир пулеметной башни (отделенный командир) - в башне №5 (задняя пулеметная), ведет огонь из пулемета, отвечает за состояние вооружения башни №5;
10) радио-телеграфист старший (отделенный командир) - в башне №1, обслуживает радиостанцию, в бою помогает заряжать орудие;
11) механик-водитель старший (младший командир взвода) - находится вне танка, обеспечивает уход за трансмиссией и ходовой частью, является заместителем старшины - механика-водителя;
12) моторист (младший техник) - вне танка обеспечивает постоянный уход за мотором, его чистку и смазку.
 |
| Т-35 преодолевает противотанковые надолбы на войсковых маневрах. |
Эксплуатация машин первых выпусков (1933-1936 гг.) в войсках показала их весьма слабые тяговые характеристики. Так, по донесению командиров Т-35, «танк преодолевал подъем только в 17 град., не мог выйти из большой лужи». Военными отмечалась низкая надежность его агрегатов, вызывала трудности и большая масса боевых машин. В этом отношении весьма характерным можно считать следующий документ, адресованный командному составу тяжелой танковой бригады РГК.
«Предлагаю принять к неуклонному руководству следующие правила движения по мостам танков Т-35:
1) на однопролетных мостах - только один танк одновременно;
2) на многопролетных мостах может быть несколько танков, но не менее чем в 50 м друг от друга.
Движение по мосту во всех случаях должно производиться так, чтобы ось танка строго совпадала с осью моста. Скорость на мосту - не более 15 км/ч.»
Помимо 5-й тяжелой танковой бригады танки Т-35 поступали в различные военные учебные заведения. Так, по данным на 1 января 1938 года, в РККА имелся 41 танк Т-35: 27 - в уже упомянутой танковой бригаде; 1 - на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава (КБТКУТС); 2 - на НИБТ полигоне в Кубинке; 1 - в 3-й тяжелой танковой бригаде в Рязани; 1 - при Военной Академии моторизации и механизации (ВАММ) в Москве; 1 - в Орловской бронетанковой школе; 1 - на ЛБТКУКС (Т-35-1); 1 - в Ленинградской школе танковых техников; 1 - в Институте №20 (с системой централизованной наводки) и 5 - на ХПЗ.
Уже к этому времени стала сомнительной боевая ценность этих машин. Единственное, где они себя проявили в полной мере, были военные парады. Начиная с 1933 года и вплоть до начала Великой Отечественной
войны Т-35 участвовали во всех парадах в Москве и Киеве. Правда, число «участников» было невелико: например, 7 ноября 1940 года на парады вывели всего 20 машин (по 10 в Москве и Киеве).
До начала Великой Отечественной танки Т-35 не участвовали ни в каких боевых действиях. Упоминания в западных и некоторых отечественных изданиях об использовании этих машин в советско-финляндской войне 1939-1940 годов не соответствуют действительности.
31 марта 1939 года 5-я тяжелая танковая бригада была передана в состав КВО и переброшена в г. Житомир. Вскоре она сменила номер и стала 14-й тяжелой танковой бригадой.
Не прошло и полгода, как «служебная карьера» Т-35 чуть было не завершилась. 27 июня 1940 года в Москве состоялось совещание «О системе автобронетанкового вооружения Красной Армии», на котором рассматривался вопрос о перспективных типах танков и о снятии с вооружения старых образцов. В отношении Т-35 мнения разделились. Одни считали, что их нужно переделать в самоходно-артиллерийские установки большой мощности (типа СУ-14), другие предлагали передать их танковому полку ВАММ и использовать для парадов. Но в связи с начавшейся реорганизацией танковых войск Красной Армии и формированием механизированных корпусов, Т-35 решили «оставить на вооружении до полного износа, изучив вопрос об их экранировке до 50-70 мм».
«Предлагаю принять к неуклонному руководству следующие правила движения по мостам танков Т-35:
1) на однопролетных мостах - только один танк одновременно;
2) на многопролетных мостах может быть несколько танков, но не менее чем в 50 м друг от друга.
Движение по мосту во всех случаях должно производиться так, чтобы ось танка строго совпадала с осью моста. Скорость на мосту - не более 15 км/ч.»
Помимо 5-й тяжелой танковой бригады танки Т-35 поступали в различные военные учебные заведения. Так, по данным на 1 января 1938 года, в РККА имелся 41 танк Т-35: 27 - в уже упомянутой танковой бригаде; 1 - на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава (КБТКУТС); 2 - на НИБТ полигоне в Кубинке; 1 - в 3-й тяжелой танковой бригаде в Рязани; 1 - при Военной Академии моторизации и механизации (ВАММ) в Москве; 1 - в Орловской бронетанковой школе; 1 - на ЛБТКУКС (Т-35-1); 1 - в Ленинградской школе танковых техников; 1 - в Институте №20 (с системой централизованной наводки) и 5 - на ХПЗ.
Уже к этому времени стала сомнительной боевая ценность этих машин. Единственное, где они себя проявили в полной мере, были военные парады. Начиная с 1933 года и вплоть до начала Великой Отечественной
войны Т-35 участвовали во всех парадах в Москве и Киеве. Правда, число «участников» было невелико: например, 7 ноября 1940 года на парады вывели всего 20 машин (по 10 в Москве и Киеве).
До начала Великой Отечественной танки Т-35 не участвовали ни в каких боевых действиях. Упоминания в западных и некоторых отечественных изданиях об использовании этих машин в советско-финляндской войне 1939-1940 годов не соответствуют действительности.
31 марта 1939 года 5-я тяжелая танковая бригада была передана в состав КВО и переброшена в г. Житомир. Вскоре она сменила номер и стала 14-й тяжелой танковой бригадой.
Не прошло и полгода, как «служебная карьера» Т-35 чуть было не завершилась. 27 июня 1940 года в Москве состоялось совещание «О системе автобронетанкового вооружения Красной Армии», на котором рассматривался вопрос о перспективных типах танков и о снятии с вооружения старых образцов. В отношении Т-35 мнения разделились. Одни считали, что их нужно переделать в самоходно-артиллерийские установки большой мощности (типа СУ-14), другие предлагали передать их танковому полку ВАММ и использовать для парадов. Но в связи с начавшейся реорганизацией танковых войск Красной Армии и формированием механизированных корпусов, Т-35 решили «оставить на вооружении до полного износа, изучив вопрос об их экранировке до 50-70 мм».
 |
| Т-35, брошенный экипажем из-за неисправности. Западная Украина, июль 1941 г. |
В результате почти все машины оказались в танковых полках 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса Киевского Особого военного округа (KOBO).
В целом же, по уточненным данным, на 1 июня 1941 года в РККА числилось 59 танков Т-35 в следующих частях и учебных заведениях: 8-й мехкорпус (KOBO) - 51 машина (из них 5 требовали среднего и 4 капитального ремонта, из последних четырех танков 3 были отправлены на завод №183); Военная академия механизации и моторизации (МВО) - 2 машины; 2-е Саратовское танковое училище и Казанские бронетанковые курсы усовершенствования технического состава (ПриВО) - 6, из них 2 требовали капитального ремонта и были отправлены на завод №183. Как видно из приведенных данных, в июне 1941 года 5 Т-35 находились на ремонте в Харькове.
Боевая карьера Т-35 оказалась очень короткой. 21 июня 1941 года в 24.00 в танковых полках 34-й танковой дивизии, дислоцированных юго-западнее Львова, объявили тревогу. Машины заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта.
В ходе последующих боев все Т-35 8-го механизированного корпуса были потеряны.
Так, в «Журнале военных действий 34-й танковой дивизии» есть следующие записи о Т-35: «22 июня 1941 года дивизия выступила, имея 7 КВ, 38 Т-35, 238 Т-26 и 25 БТ...
24 июня, к моменту выступления дивизии из леса Яворов - Грудек-Ягеллонский отстало 17 Т-35...
26 июня отстало еще 10 Т-35...
К 27 июня отстали все Т-35».
А в «Актах на потерянные машины Т-35
В целом же, по уточненным данным, на 1 июня 1941 года в РККА числилось 59 танков Т-35 в следующих частях и учебных заведениях: 8-й мехкорпус (KOBO) - 51 машина (из них 5 требовали среднего и 4 капитального ремонта, из последних четырех танков 3 были отправлены на завод №183); Военная академия механизации и моторизации (МВО) - 2 машины; 2-е Саратовское танковое училище и Казанские бронетанковые курсы усовершенствования технического состава (ПриВО) - 6, из них 2 требовали капитального ремонта и были отправлены на завод №183. Как видно из приведенных данных, в июне 1941 года 5 Т-35 находились на ремонте в Харькове.
Боевая карьера Т-35 оказалась очень короткой. 21 июня 1941 года в 24.00 в танковых полках 34-й танковой дивизии, дислоцированных юго-западнее Львова, объявили тревогу. Машины заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта.
В ходе последующих боев все Т-35 8-го механизированного корпуса были потеряны.
Так, в «Журнале военных действий 34-й танковой дивизии» есть следующие записи о Т-35: «22 июня 1941 года дивизия выступила, имея 7 КВ, 38 Т-35, 238 Т-26 и 25 БТ...
24 июня, к моменту выступления дивизии из леса Яворов - Грудек-Ягеллонский отстало 17 Т-35...
26 июня отстало еще 10 Т-35...
К 27 июня отстали все Т-35».
А в «Актах на потерянные машины Т-35
 |
| Т-35 вып. 1938 г. Предоставил А. Резяпкин. |
34 танковой дивизии» можно проследить судьбу каждого танка:
«67-й танковый полк:
№0200-4, 196-94, 148-50 - оставлены при производстве среднего ремонта в Садовой Вишне. Вооружение и оптика сняты по приказу зам. командира полка майора Шорина, при отходе 24 июня взорваны;
№220-29, 213-35 - застряли в болоте, оставлены при отходе;
№0200-8 - в районе Садовой Вишни поломан коленвал. 26 июня оставлен, вооружение и оптика сняты;
№220-27, 537-80 - в районе Грудек-Ягеллонского поломка бортовой передачи и коробки перемены передач. 24 июня оставлены, пулеметы и боеприпасы сняты и закопаны;
№988-17, 183-16 - оставлены в районе Львова в ожидании капитального ремонта. 29 июня, вооружение и оптика сняты;
№288-11 - упала с моста и сгорела вместе с экипажем 29 июня в районе Львова;
№339-30, 744-61 - поломка трансмиссии и бортовой передачи, №0200-9 - подбит противником и сгорел. Оставлены при отходе 30 июня, вооружение и оптика сняты со всех трех машин;
№399-48 - подбит при отходе в районе Бело-Каменки и сгорел 30 июня;
№183-3 - авария двигателя. Оставлен экипажем в районе Бело-Каменки 30 июня. Вооружение и боекомплект сняты и закопаны;
№148-39 - подбит в районе Вербы, где и сгорел 30 июня;
№482-5 - авария бортовой передачи, оставлен в с. Запить 29 июня;
№288-74 - авария главного и бортовых фрикционов. Подожжен экипажем при отходе 1 июля в районе Тарнополя;
№196-96 - поломка бортовой передачи. Оставлен 2 июля в районе Тарнополя, вооружение снято;
№482-2 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в лесу не доезжая д. Сасово 1 июля, пулеметы, сняты, оптика зарыта;
№288-14 - без вести пропал вместе с экипажем у с. Запить 28 июня;
№220-25 - подбит во время атаки в районе Птичье и сгорел 30 июня;
№744-63 - заедание поршней в двигателе. Оставлен на пути из Злочева в Тарнополь 1 июля, пулеметы сняты;
№988-15 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в Злочеве 1 июля, вооружение, оптика и боеприпасы сданы на склад в/ч в г. Злочев;
№715-61 - поломка коробки перемены передач. Оставлен 15 км за Львовом, пулеметы сняты;
№988-16 - подбит и сгорел во время атаки в с. Птичье 30 июня;
«67-й танковый полк:
№0200-4, 196-94, 148-50 - оставлены при производстве среднего ремонта в Садовой Вишне. Вооружение и оптика сняты по приказу зам. командира полка майора Шорина, при отходе 24 июня взорваны;
№220-29, 213-35 - застряли в болоте, оставлены при отходе;
№0200-8 - в районе Садовой Вишни поломан коленвал. 26 июня оставлен, вооружение и оптика сняты;
№220-27, 537-80 - в районе Грудек-Ягеллонского поломка бортовой передачи и коробки перемены передач. 24 июня оставлены, пулеметы и боеприпасы сняты и закопаны;
№988-17, 183-16 - оставлены в районе Львова в ожидании капитального ремонта. 29 июня, вооружение и оптика сняты;
№288-11 - упала с моста и сгорела вместе с экипажем 29 июня в районе Львова;
№339-30, 744-61 - поломка трансмиссии и бортовой передачи, №0200-9 - подбит противником и сгорел. Оставлены при отходе 30 июня, вооружение и оптика сняты со всех трех машин;
№399-48 - подбит при отходе в районе Бело-Каменки и сгорел 30 июня;
№183-3 - авария двигателя. Оставлен экипажем в районе Бело-Каменки 30 июня. Вооружение и боекомплект сняты и закопаны;
№148-39 - подбит в районе Вербы, где и сгорел 30 июня;
№482-5 - авария бортовой передачи, оставлен в с. Запить 29 июня;
№288-74 - авария главного и бортовых фрикционов. Подожжен экипажем при отходе 1 июля в районе Тарнополя;
№196-96 - поломка бортовой передачи. Оставлен 2 июля в районе Тарнополя, вооружение снято;
№482-2 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в лесу не доезжая д. Сасово 1 июля, пулеметы, сняты, оптика зарыта;
№288-14 - без вести пропал вместе с экипажем у с. Запить 28 июня;
№220-25 - подбит во время атаки в районе Птичье и сгорел 30 июня;
№744-63 - заедание поршней в двигателе. Оставлен на пути из Злочева в Тарнополь 1 июля, пулеметы сняты;
№988-15 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в Злочеве 1 июля, вооружение, оптика и боеприпасы сданы на склад в/ч в г. Злочев;
№715-61 - поломка коробки перемены передач. Оставлен 15 км за Львовом, пулеметы сняты;
№988-16 - подбит и сгорел во время атаки в с. Птичье 30 июня;
 |
| Т-35, брошенный экипажем восточнее Львова. |
№715-62 - поломан привод вентилятора. Оставлен экипажем 29 июня в с. Л. , пулеметы сняты;
№339-68 - авария бортового фрикциона. Подбит снарядами и сгорел под Бродами 30 июня;
№0200-0 - сгорел в бою во время атаки в с. Птичье 30 июня. 68 танковый полк:
№183-6 - сожжены бортовые тормоза. Оставлен 9 июля в г. Волочиск;
№183-16 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в 20 км от Львова 29 июня;
№744-65 - поломка коробки перемены передач. Оставлен между Тарнополем и Волочиском 9 июля;
№234-35 - опрокинулся в реку вверх гусеницами в с. Иванковцы, командир машины Огиев;
№238-69 - авария коробки перемены передач. Оставлен между Буск и Красне 30 июня;
№288-43 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Грудек 26 июня, командир машины Иванов;
№200-5 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в г. Злочев 8 июля;
№234-42 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Запытов 3 июля;
№537-70 - поломка коробки перемены передач. Оставлен между Ожидев и Олесно 30 июня;
№744-62 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Грудек. 26 июня, снаряды все расстреляны, командир машины Тараненко;
№744-67 - лопнул коленвал. Оставлен в г. Жидин 2 июля;
№744-66 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в с. Б. 9 июля;
№744-64, 196-95, 330-75 - остались в Грудеке в состоянии негодности, так как находились в среднем ремонте;
№196-7 - сожжен главный фрикцион, отсутствуют аккумуляторы. Оставлен в с. Д. 9 июля, командир машины лейтенант Тараненко;
№197-1 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в 20 км восточнее Грудека».
№339-68 - авария бортового фрикциона. Подбит снарядами и сгорел под Бродами 30 июня;
№0200-0 - сгорел в бою во время атаки в с. Птичье 30 июня. 68 танковый полк:
№183-6 - сожжены бортовые тормоза. Оставлен 9 июля в г. Волочиск;
№183-16 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в 20 км от Львова 29 июня;
№744-65 - поломка коробки перемены передач. Оставлен между Тарнополем и Волочиском 9 июля;
№234-35 - опрокинулся в реку вверх гусеницами в с. Иванковцы, командир машины Огиев;
№238-69 - авария коробки перемены передач. Оставлен между Буск и Красне 30 июня;
№288-43 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Грудек 26 июня, командир машины Иванов;
№200-5 - поломка коробки перемены передач. Оставлен в г. Злочев 8 июля;
№234-42 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Запытов 3 июля;
№537-70 - поломка коробки перемены передач. Оставлен между Ожидев и Олесно 30 июня;
№744-62 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в г. Грудек. 26 июня, снаряды все расстреляны, командир машины Тараненко;
№744-67 - лопнул коленвал. Оставлен в г. Жидин 2 июля;
№744-66 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в с. Б. 9 июля;
№744-64, 196-95, 330-75 - остались в Грудеке в состоянии негодности, так как находились в среднем ремонте;
№196-7 - сожжен главный фрикцион, отсутствуют аккумуляторы. Оставлен в с. Д. 9 июля, командир машины лейтенант Тараненко;
№197-1 - сожжен главный фрикцион. Оставлен в 20 км восточнее Грудека».
 |
| Брошенный Т-35А из состава 67-го танкового полка, оставлен в городе Днепропетровск в начале августа 1941 г. |
Василием Викентьевичем Сазоновым, воевал в танковых войсках с 22 июня 1941 года до июня 1942-го. Он встретил войну именно на Т-35 и вот что он рассказывал об этом танке:
«Войну я встретил башнером передней артиллерийской башни танка Т-35. Этому танку не везет в наших книжках. Все его ругают, на чем свет стоит. Да, конечно, есть за что ругать его, но не так же.
Во-первых, почему-то говорят о глупости многобашенной компоновки, о том, что командиру тяжело, дескать, управлять всем многочисленным вооружением танка в бою. Конечно, тяжело. А разве легко управлять каждым танком роты командиру роты? А без радиостанций это вообще невозможно. А чтобы вдобавок каждой башней каждого танка-то. Глупо? А что же этого от командира Т-35 требовать? А ведь Т-35 и есть танковая рота только на двух гусеницах. Непривычно тебе это слышать? А нас перед войной в училище именно так и учили, что средний танк - взвод легких, а тяжелый - даже рота, но с одним мотором и на одной паре гусениц. Потому и по званиям командир у легкого «помкомвзвод», среднего - «комвзвод», а у тяжелого - «комроты». Вот командир (а у нас он вообще в звании капитана был - со «шпалой» в петлице) и давал нам, командирам башен задания вроде тех, что комвзвод дает командирам танков. А уж по кому и как стрелять в первую голову решали мы сами, башнеры. Или командир по ТПУ когда мог подсказывал. А я, кстати, лейтенантом тогда был, хотя только башней руководил. Командовал, как будто бы танком БТ или Т-26 и сам частенько решал по кому и когда в моем секторе стрельбы огонь открывать.
Например, у меня было задание номер один. Если впереди по ходу или в секторе обстрела моей башни вдруг появлялся вражеский танк - я должен был подбить его в первую голову. То же, если я видел противотанковую пушку - огонь по ней. А насчет пехоты или ДЗОТ какого-то я уже должен был сперва доложить командиру и получить указания от него. Если же командир был недоступен (ТПУ сломан) - я должен был осуществить наводку на вражескую пехоту пулеметчика-механика в башне номер 3, или сам стрелять из пулемета, а в амбразуру ДЗОТ из своей пушки огонь открывать, но только осколочным. Только в крайнем случае я мог действовать по пехоте своей «сорокапяткой». Не приветствовалось это.
Второе ихнее заблуждение - это пишут, что слабая броня у Т-35 была. Тоже ерунда на постном масле. Насколько помню, ни один из наших «рябышевских», что на Т-35 до боя доехал, не говорил о пробитой лобовой броне. Вообще о пробитой броне только Сашок Мордвин рассказывал. И ту пробили у него где-то под башней какой-то болванкой, а не «тридцатисеми».
Ну да ладно. Господь с ними, знатоками, что танки не знают. Послушай, что помню, как у нас первые дни войны складывались.
«Войну я встретил башнером передней артиллерийской башни танка Т-35. Этому танку не везет в наших книжках. Все его ругают, на чем свет стоит. Да, конечно, есть за что ругать его, но не так же.
Во-первых, почему-то говорят о глупости многобашенной компоновки, о том, что командиру тяжело, дескать, управлять всем многочисленным вооружением танка в бою. Конечно, тяжело. А разве легко управлять каждым танком роты командиру роты? А без радиостанций это вообще невозможно. А чтобы вдобавок каждой башней каждого танка-то. Глупо? А что же этого от командира Т-35 требовать? А ведь Т-35 и есть танковая рота только на двух гусеницах. Непривычно тебе это слышать? А нас перед войной в училище именно так и учили, что средний танк - взвод легких, а тяжелый - даже рота, но с одним мотором и на одной паре гусениц. Потому и по званиям командир у легкого «помкомвзвод», среднего - «комвзвод», а у тяжелого - «комроты». Вот командир (а у нас он вообще в звании капитана был - со «шпалой» в петлице) и давал нам, командирам башен задания вроде тех, что комвзвод дает командирам танков. А уж по кому и как стрелять в первую голову решали мы сами, башнеры. Или командир по ТПУ когда мог подсказывал. А я, кстати, лейтенантом тогда был, хотя только башней руководил. Командовал, как будто бы танком БТ или Т-26 и сам частенько решал по кому и когда в моем секторе стрельбы огонь открывать.
Например, у меня было задание номер один. Если впереди по ходу или в секторе обстрела моей башни вдруг появлялся вражеский танк - я должен был подбить его в первую голову. То же, если я видел противотанковую пушку - огонь по ней. А насчет пехоты или ДЗОТ какого-то я уже должен был сперва доложить командиру и получить указания от него. Если же командир был недоступен (ТПУ сломан) - я должен был осуществить наводку на вражескую пехоту пулеметчика-механика в башне номер 3, или сам стрелять из пулемета, а в амбразуру ДЗОТ из своей пушки огонь открывать, но только осколочным. Только в крайнем случае я мог действовать по пехоте своей «сорокапяткой». Не приветствовалось это.
Второе ихнее заблуждение - это пишут, что слабая броня у Т-35 была. Тоже ерунда на постном масле. Насколько помню, ни один из наших «рябышевских», что на Т-35 до боя доехал, не говорил о пробитой лобовой броне. Вообще о пробитой броне только Сашок Мордвин рассказывал. И ту пробили у него где-то под башней какой-то болванкой, а не «тридцатисеми».
Ну да ладно. Господь с ними, знатоками, что танки не знают. Послушай, что помню, как у нас первые дни войны складывались.
 |
| Немецкие солдаты столпились вокруг брошенного Т-35. |
Ночью 22 июня танки нашей 34-й дивизии вывели по тревоге из Садовой Вишни. Это точно. Но вышли не все, несколько машин осталось в ремонте. У них, помнится, мы забрали патроны, возимый ЗИП и пошли на Перемышль. Не доходя примерное полпути, повернули нас на Восток, а 23-го опять кинули на Запад, а там - Львов. Первые два дня шли медленно. Метались из стороны в сторону и все кого-то ждали - то отставших и заблудившихся, то сломавшихся и ставших на ремонт. Но числа 25-го вышел приказ: «отставших не ждать», так как мы нигде не успевали сосредоточиться во время. Ну и сразу пошли быстрее, и терять начали танки свои. Все шутили, что воевать не чем будет. До немца доедем, а танки все в ремонте. Так и вышло.
В первый день бросили, как говорили штук двадцать танков на дорогах. Ремонтники должны были их чинить, но это было благое пожелание. У них ничего толком не было, даже тягачей. А много ли начинишь на «полуторке» с ящиком гаечных ключей и пайкой медью? Сомневаюсь. На другой день ни один исправленный танк нас так и не догнал, а кинули мы еще с десяток. Ну, а к концу третьего дня «пятибашенных осталось всего ничего.
Наш последний бой был глупым. Сперва стреляли из главных башен через речку по какому-то хутору за Ситно, а потом с остатками пехоты атаковали его. Участвовали в той атаке с полсотни Вань пехоцких, три «тридцать пятых» и четыре не то БТ, не то «двадцать шестых», уже не помню. Пехота, конечно, отстала сразу, как немецкие пули запели. Про свою артиллерию я совсем молчу. Та без снарядов и тракторов у нас застряла еще третьего дня как. Правда, танков немецких мы вообще там не видали, только слухи о них ходили - про «рейнметаллы» там, про «круппы» разные, один другого страшнее. Но в бою я немецких танков пока не видел, да и пехоты ихней вроде не много там было.
Пошли мы в атаку на хутор, а по нас слева немецкая пушка огонь открыла. Я башню туда довернул - глядел, глядел, ничего не вижу!
По башне - бумм! А из башни не высунешься. Пули, как горох обсыпают, да и нельзя в бою-то. У тебя главной башней шкуру с башки сорвет к шуту, а может и башку оторвет. Вот и гляжу себе в перископ - ничего не вижу, только окопы немецкие. А по нас опять: «Бум! Бум!!» Немецкие снарядики долбят через 5 секунд каждый, и уже не только в левый борт, но и в мою башню прилетают. Вот увидел вспышку. Ну и навел туда, открыл огонь - снарядов десять отправил. Кажется попал, а может и нет. По нас опять долбят. Не дошли мы до хуторка метров с полсотни - гусеницу нам оборвало. Что делать? Покидать танк? Вроде ни к чему. Стреляем во все стороны из всего, что есть! А опять ничего не вижу. Стреляю в белый свет, пока снаряды есть. Наши уж уползли дальше. А нам стало еще хуже - долбят со всех сторон. Мотор заглох, пушку заклинило, главная башня не вертится. Тут показались немецкие солдаты. Бегут к танку с какими-то ящиками, а я по ним стрелять могу только с «нагана».
В первый день бросили, как говорили штук двадцать танков на дорогах. Ремонтники должны были их чинить, но это было благое пожелание. У них ничего толком не было, даже тягачей. А много ли начинишь на «полуторке» с ящиком гаечных ключей и пайкой медью? Сомневаюсь. На другой день ни один исправленный танк нас так и не догнал, а кинули мы еще с десяток. Ну, а к концу третьего дня «пятибашенных осталось всего ничего.
Наш последний бой был глупым. Сперва стреляли из главных башен через речку по какому-то хутору за Ситно, а потом с остатками пехоты атаковали его. Участвовали в той атаке с полсотни Вань пехоцких, три «тридцать пятых» и четыре не то БТ, не то «двадцать шестых», уже не помню. Пехота, конечно, отстала сразу, как немецкие пули запели. Про свою артиллерию я совсем молчу. Та без снарядов и тракторов у нас застряла еще третьего дня как. Правда, танков немецких мы вообще там не видали, только слухи о них ходили - про «рейнметаллы» там, про «круппы» разные, один другого страшнее. Но в бою я немецких танков пока не видел, да и пехоты ихней вроде не много там было.
Пошли мы в атаку на хутор, а по нас слева немецкая пушка огонь открыла. Я башню туда довернул - глядел, глядел, ничего не вижу!
По башне - бумм! А из башни не высунешься. Пули, как горох обсыпают, да и нельзя в бою-то. У тебя главной башней шкуру с башки сорвет к шуту, а может и башку оторвет. Вот и гляжу себе в перископ - ничего не вижу, только окопы немецкие. А по нас опять: «Бум! Бум!!» Немецкие снарядики долбят через 5 секунд каждый, и уже не только в левый борт, но и в мою башню прилетают. Вот увидел вспышку. Ну и навел туда, открыл огонь - снарядов десять отправил. Кажется попал, а может и нет. По нас опять долбят. Не дошли мы до хуторка метров с полсотни - гусеницу нам оборвало. Что делать? Покидать танк? Вроде ни к чему. Стреляем во все стороны из всего, что есть! А опять ничего не вижу. Стреляю в белый свет, пока снаряды есть. Наши уж уползли дальше. А нам стало еще хуже - долбят со всех сторон. Мотор заглох, пушку заклинило, главная башня не вертится. Тут показались немецкие солдаты. Бегут к танку с какими-то ящиками, а я по ним стрелять могу только с «нагана».
 |
| Брошенный танк Т-35, село Суховоля (западнее Львова). Конец июня или начало июля 1941 г. Предположительно — 34-я танковая дивизия 8-го механизированного корпуса. На борту танка надпись по-немецки «Vorsicht» — «внимание», «берегись». |
Понял, что драпать пора. Выполз из башни, спрыгнул с высоты на дорогу. Хорошо, что пулемет ихний замолчал. Мой заряжающий за мной сиганул, ногу подвернул. Я его в яму придорожную стащил за собой. За нами моторист увязался. Стали отползать, тут наш танк и ахнул. Это немцы его толом рванули. А мы канавой отползли к реке.
Потом к нам приблудились еще трое - экипаж Т-26. С ними мы и отошли обратно к Ситно, но своих там нашли только с десяток человек - остатки разных экипажей. Из «тридцать пятых» четверо и все из разных машин. Одного рванули, как и нас, один подорвался на мине, один сгорел сам. С ними из окружения мы и вышли спустя пять дней. Вот так закончилось для меня танковое сражение под Дубно. А больше я «тридцать пятых» в боях не видел. Считаю, что могли они нормально воевать в сорок первом. Танки могли. Танкисты - нет еще».
А вот что рассказывал о Т-35 бывший сапер Грязнов Антон Платонович:
«День так на третий от начала войны я увидел, как на германца пошли наши танки - две штуки, большие такие, как на «Отваге»! Все в пушках и пулеметах, пять башен больших и маленьких! Они обогнали нас где-то возле Дубно. Только они вперед ушли, как на нас сбоку с десяток немецких танков навалились. На пятибашенных внимания они и не обратили - сразу на нас, да на пехоту. А наши «крейсеры» уползли себе своей дорогой. Немецких танков они так и не увидали. Не успели мы оглянуться, как из нашего тыла в немецкий тыл перешли. Потом помню один такой «крейсер» пытался обратно к своим пробиться. Он и смог бы, наверное, немцев не было, да застрял на выезде из речки. Мы побежали танкистам помочь. Подошли еще два наших легких танка. Пытались большой вытянуть на берег двумя тросами - троса оборвали. Потом с тяжелого поснимали все, что можно было, слили бензин, поломали оставшееся, сели на легкие и уехали братки-танкисты. А про нас и забыли».
Что касается Т-35, находившихся в ремонте в Харькове, то судя по всему, они так и не были восстановлены. Так, 21 августа 1941 года в своей телеграмме районному инженеру ГАБТУ Красной Армии на заводе №183 начальник ГАБТУ Федоренко сообщал: «Находящимся на заводе №183 4 танкам Т-35 №№148-30, 537-90, 220-28 и 0197-2 провести мелкий ремонт, дающий возможность танкам самостоятельное передвижение, установить положенное вооружение и срочно отгрузить с завода по разнарядке ГАБТУ КА. О готовности донесите».
Как видно из документа, один Т-35 летом 1941 года отремонтировали и отправили на место службы. Скорее всего это был танк из состава войск ПриВО.
Что касается четырех упоминаемых в телеграмме машин, то скорее всего, ремонт так и не провели. Во всяком случае, в сохранившихся документах №183 сказано, что в октябре 1941 года «при обороне Харькова это танки были использованы как неподвижные огневые точки». Есть немецкое фото марта 1943 года (после второго взятия Харькова немцами), на которой запечатлен Т-35 (без части башен), который использовался в качестве ворот в заграждениях из металлических надолб и ежей. Скорее всего, машина простояла с осени 1941 года. По воспоминанию одного из ветеранов «один Т-35 после войны еще долго стоял на бывшем рубеже обороны в одном из парков Харькова».
Летом 1941 года один трофейный Т-35 был отремонтирован немцами и отправлен в Германию. По воспоминаниям немецкого механика-водителя, «управление танком было чрезвычайно сложным, а переключение рычагов и педалей очень тяжелым.
Потом к нам приблудились еще трое - экипаж Т-26. С ними мы и отошли обратно к Ситно, но своих там нашли только с десяток человек - остатки разных экипажей. Из «тридцать пятых» четверо и все из разных машин. Одного рванули, как и нас, один подорвался на мине, один сгорел сам. С ними из окружения мы и вышли спустя пять дней. Вот так закончилось для меня танковое сражение под Дубно. А больше я «тридцать пятых» в боях не видел. Считаю, что могли они нормально воевать в сорок первом. Танки могли. Танкисты - нет еще».
А вот что рассказывал о Т-35 бывший сапер Грязнов Антон Платонович:
«День так на третий от начала войны я увидел, как на германца пошли наши танки - две штуки, большие такие, как на «Отваге»! Все в пушках и пулеметах, пять башен больших и маленьких! Они обогнали нас где-то возле Дубно. Только они вперед ушли, как на нас сбоку с десяток немецких танков навалились. На пятибашенных внимания они и не обратили - сразу на нас, да на пехоту. А наши «крейсеры» уползли себе своей дорогой. Немецких танков они так и не увидали. Не успели мы оглянуться, как из нашего тыла в немецкий тыл перешли. Потом помню один такой «крейсер» пытался обратно к своим пробиться. Он и смог бы, наверное, немцев не было, да застрял на выезде из речки. Мы побежали танкистам помочь. Подошли еще два наших легких танка. Пытались большой вытянуть на берег двумя тросами - троса оборвали. Потом с тяжелого поснимали все, что можно было, слили бензин, поломали оставшееся, сели на легкие и уехали братки-танкисты. А про нас и забыли».
Что касается Т-35, находившихся в ремонте в Харькове, то судя по всему, они так и не были восстановлены. Так, 21 августа 1941 года в своей телеграмме районному инженеру ГАБТУ Красной Армии на заводе №183 начальник ГАБТУ Федоренко сообщал: «Находящимся на заводе №183 4 танкам Т-35 №№148-30, 537-90, 220-28 и 0197-2 провести мелкий ремонт, дающий возможность танкам самостоятельное передвижение, установить положенное вооружение и срочно отгрузить с завода по разнарядке ГАБТУ КА. О готовности донесите».
Как видно из документа, один Т-35 летом 1941 года отремонтировали и отправили на место службы. Скорее всего это был танк из состава войск ПриВО.
Что касается четырех упоминаемых в телеграмме машин, то скорее всего, ремонт так и не провели. Во всяком случае, в сохранившихся документах №183 сказано, что в октябре 1941 года «при обороне Харькова это танки были использованы как неподвижные огневые точки». Есть немецкое фото марта 1943 года (после второго взятия Харькова немцами), на которой запечатлен Т-35 (без части башен), который использовался в качестве ворот в заграждениях из металлических надолб и ежей. Скорее всего, машина простояла с осени 1941 года. По воспоминанию одного из ветеранов «один Т-35 после войны еще долго стоял на бывшем рубеже обороны в одном из парков Харькова».
Летом 1941 года один трофейный Т-35 был отремонтирован немцами и отправлен в Германию. По воспоминаниям немецкого механика-водителя, «управление танком было чрезвычайно сложным, а переключение рычагов и педалей очень тяжелым.
В ходе погрузки и транспортировки танка по железной дороге возник ряд трудностей, связанных с тем, что Т-35 не вписывался в железнодорожный габарит (ширина железнодорожной колеи в Западной Европе меньше, чем в СССР и России - 1420 мм против 1535 мм)». Тем не менее, танк доставили на немецкий танковый полигон в Куммерсдорфе, где были проведены его испытания. Дальнейшая судьба этого Т-35 неизвестна.
В октябре 1941 года из учебного парка ВАММ был сформирован танковый полк. Среди прочих танков в состав полка вошли и два Т-35, числившихся за академией. Однако, судя по последним архивным данным, этот полк так и не был отправлен на фронт и в боях под Москвой Т-35 участия не принимали.
Был и еще один «боевой» дебют Т-35. На этот раз в кино. Речь идет о документальном фильме «Битва за Москву». Некоторые эпизоды картины снимались под Казанью, и в этих съемках участвовали два Т-35 с КБТКУТС.
В октябре 1941 года из учебного парка ВАММ был сформирован танковый полк. Среди прочих танков в состав полка вошли и два Т-35, числившихся за академией. Однако, судя по последним архивным данным, этот полк так и не был отправлен на фронт и в боях под Москвой Т-35 участия не принимали.
Был и еще один «боевой» дебют Т-35. На этот раз в кино. Речь идет о документальном фильме «Битва за Москву». Некоторые эпизоды картины снимались под Казанью, и в этих съемках участвовали два Т-35 с КБТКУТС.
 |
| Единственный сохранившийся экземпляр Т-35 в танковом музее в Кубинке. |
Источник: 1. Коломиец М.В., Свирин М.Н. «Тяжёлый танк Т-35. Сухопутный дредноут Красной Армии»
Комментариев нет:
Отправить комментарий